ВЛАДИМИР КОСТЫЛЕВ: ИНВЕСТИЦИИ В ЭКОЛОГИЧЕСКУЮ И ПРОМЫШЛЕННУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ – БЕЗ ИЗМЕНЕНИЯ

Сложно описать чувства, переживаемые экологом, держащим в ладонях мальков рыб, которые в будущем восполнят снижающийся биоресурс реки. Биение жизни. Тайны природы. Стремление к первозданной чистоте. Схожие ощущения он испытывает, когда рекультивированный участок земли покрывается бархатной зеленью, или когда последний мониторинг воды вблизи промышленного объекта радует хорошими показателями. Владимир Костылев, начальник отдела охраны окружающей среды «ЛУКОЙЛ-Коми», признает, что абсолютно чистого производства не бывает, но к этому стремится в своей работе и отмечает положительный рост в сторону развития природоохранной деятельности предприятия.

– Владимир Геннадьевич, в «ЛУКОЙЛ-Коми» уже два года реализуется очередная корпоративная Программа экологической безопасности (ПЭБ) на 2014–2018 годы. Оправдал ли себя консолидированный документ, объединяющий деятельность по охране и восстановлению природных ресурсов, инвестиционные проекты и реализацию крупной газовой программы?

– ПЭБ соответствует требованиям законодательства и стандартам ЛУКОЙЛа, представляет собой взаимосвязанный ресурсами, исполнителями и сроками комплекс научных, производственных, социально-экономических и других мероприятий, направленных на эффективное решение задач. С помощью комплексного подхода к их выполнению Компания помогает решать экологические проблемы всего региона. Всем известно, что абсолютно чистого производства не бывает, но приложить максимум усилий к природоохранной деятельности предприятие обязано, тем более в осложненной северными условиями Тимано-Печоре. При этом не забывая про груз ответственности за содержание и замену изношенного производственного фонда, доставшегося от предыдущего недропользователя «Коминефти».

За два года приоритеты ПЭБ не изменились – это планомерное выполнение ее основных разделов: «Чистый воздух», «Чистые воды», «Рекультивация», «Отходы», «Предотвращение и ликвидация аварийных ситуаций», «Экологический контроль» и «Экологический менеджмент».

Тут стоит отметить, что в связи с падением курса рубля и цены на нефть, программы предприятий по многим направлениям урезаются. В «ЛУКОЙЛ-Коми» инвестиции в экологическую и промышленную безопасность оставлены без изменения в части объемов и финансирования.

Убираем сразу

– Какой области природоохранной деятельности предприятия сегодня уделяется особое внимание?

– Большой рывок мы совершили в рекультивации загрязненных земель, продолжаем развиваться в этом направлении. В прошлом году Республиканская межведомственная комиссия по приемке восстановленных земель приняла более 74 гектаров «ЛУКОЙЛ-Коми» в Усинском и Ухтинском районах при плане в 64 гектара. Кроме того, сняты с гарантии 27 земельных участков общей площадью 46,58 га на Усинском, Возейском и Леккерском месторождениях. Когда комиссия принимает очередные гектары восстановленной почвы, особенно ощущаешь значимость своего труда и продолжаешь следовать заданным курсом к максимальной ликвидации последствий производственной деятельности.

– Для выполнения этой работы вы привлекаете подрядные организации?

– Не только. С 2014 года некоторые рекультивационные мероприятия мы проводим силами цеховых подразделений. С помощью тяжелой техники загрязненный грунт вывозится для очистки на установки по переработке нефтешлама (УПНШ). В прошлом году подобным образом было убрано 18,5 га.

– В будущем планируете увеличивать площадь рекультивации?

– В этом году мы восстановим 50 гектаров, а в последующем надеемся уменьшить площади. Дело в том, что земель с ущербами прошлых лет остается все меньше, мы завершаем данный цикл рекультивации. Также заметно снижение отказов оборудования с последующей утечкой НСЖ благодаря планомерной реконструкции старого фонда нефтепроводов и обновления производственных мощностей в целом. Уже в 2016 году мы планировали перейти на режим «Образовалось – убрали», не ожидая накопления загрязненных площадей. Для этого даже ввели дополнительный объем рекультивации на Харьягинском месторождении. Однако собранный грунт нужно вывозить для очистки на УПНШ, которых в Усинске всего две. Этих мощностей не хватало. Чтобы купить еще одну установку, а это дорогостоящее оборудование, подрядчику нужен более значительный объем переработки, чего мы не могли предложить два года назад. Поэтому загрязненный грунт с Харьягинского месторождения вывозился на существующие установки, увеличив их производительность.

– В этом году ситуация другая, объемы переработки изменились?

– Для качественного выполнения программы по рекультивации и достижения тех целей, которые поставлены в этом году, нам необходимо дополнительное финансирование по направлению «переработка нефтешламов». В 2016 году мы увеличили инвестиции в этом направлении в два раза.

Кардинальное увеличение объемов позволит подрядчику купить УПНШ, тендер мы уже объявили. Динамика налицо – если в 2014 году было переработано 39 м3 нефтешлама и загрязненного грунта, в этом году – 64, то уже в 2016-м мы планируем выйти на цифру 106 м3, а в 2017-м – 187 м3. Благодаря этому в 2018 году мы собираемся достигнуть уровня «Образовалось – убрали» с минимальным балансом загрязненных земель и накопленных нефтешламов.

Непроницаемый саркофаг

– А что будет с бывшими шламовыми амбарами?

– Уничтожаем: вырезаем из земли как болячку, облагораживаем территорию плодородным слоем и возвращаем природе. В 2014-м началась программа по рекультивации шламовых амбаров прошлых лет, большая часть из которых принадлежала «Коминефти». Всего за два года мы ликвидировали и сдали комиссионно 24 амбара, еще 32 – в процессе работы. В этом году мы начинаем масштабную рекультивацию шламонакопителей в Усинском и Ухтинском районах. Таким образом, кроме своих обязательств «ЛУКОЙЛ-Коми» выполняет условия Соглашения с Правительством Республики Коми о ликвидации ущербов прошлых лет.

– Но если вы ликвидируете все амбары, куда будут складываться вновь образованные отходы?

– Взамен шламонакопителей, которые устарели и не отвечают требованиям нового законодательства, мы построим четыре современных: на Усинском, Возейском, Пашнинском и Щельяюрском месторождениях.

– Что значит современный шламонакопитель?

– В первую очередь – в капитальном исполнении. Технология на самом деле проста: обустраивается котлован, отсыпается песчаной подушкой в полметра, покрывается сверху водомаслонепроницаемой пленкой из поликарбонатного покрытия, сверху еще один слой песка и железобетонные плиты, стыки которых цементируются. Получается непроницаемый саркофаг, исключающий попадание НСЖ в почву, подмывание грунтовых вод и размыв обвалования.

Сам шламонакопитель разделен на три отсека, имеющих свой функционал. Полигон будет принимать НСЖ с вакуумбочек и загрязненный грунт и отделять одно от другого. Проектом предусмотрены установка колодца с насосами для откачки жидкости в нефтесборный коллектор цеха, а также автоматический режим забора НСЖ, что при снеготаянии очень удобно. Подобный шламонакопитель «ЛУКОЙЛ-Коми» уже построил на Кыртаельском месторождении.

Открытая деятельность

– Насколько мне известно, вопросы о размещении отходов производства наиболее часто задаются на общественных слушаниях по строительству новых объектов. Думаю, такая технология понравится местным жителям, переживающим за экологию Коми.

– Вообще, экологическая служба стала принимать более активное участие в общественных слушаниях. Думаю, это правильно, потому что чаще всего вопросы возникают не к процессу строительства, а к его воздействию на окружающую среду. «ЛУКОЙЛ-Коми» ответственно подходит как к возведению новых объектов, так и к экологической составляющей проектов, старается внедрять новые технологии. Поэтому чаще всего местные жители соглашаются, что риски будут минимальны. За 2015 год мы посетили 60 слушаний и все признаны состоявшимися – достаточно убедительный результат.

– Возможно, этому способствует прозрачное ведение производственной деятельности Компании?

– Конечно, ЛУКОЙЛ осознает, что его репутация зависит не только от неукоснительного соблюдения требований российского, международного законодательства и обеспечения прав человека. Поэтому Компания всегда готова к диалогу с общественностью и другими заинтересованными сторонами по вопросам охраны окружающей среды и рационального природопользования, всегда старается выйти за рамки стандартов. Например, согласно законодательству предусмотрено проведение учений по ликвидации аварийных разливов нефти один раз в два года, «ЛУКОЙЛ-Коми» организовывает два раза в год.

Проводятся регулярные мониторинги окружающей среды, ведется производственный контроль, делается фоновая оценка месторождений, на которых планируется какая-либо деятельность. В прошлом году произведено более 25 000 проб и анализов на сумму свыше четырех миллионов рублей.

– Скажите, а производственный контроль – не тот же самый мониторинг?

– Многие путают, но это совершенно разные вещи. Лучше объяснить сначала: когда предприятие получает для разработки лицензионный участок, делается фоновая оценка окружающей среды в определенных точках, так называемых мониторинг-постах. Первоначальные параметры воды, воздуха и почвы в дальнейшем будут использоваться для оценки воздействия производственной деятельности на природу. Далее, во время разработки месторождения ведется производственный контроль – замеры выбросов, состояние почвы, воздуха, водных объектов непосредственно вблизи нефтепромысловых объектов. А мониторинг окружающей среды проводится периодически на заданных постах. В итоге мы, экологи, проводим внутренний контроль и соблюдаем нормативные предписания, а государственные органы используют данные мониторингов для проверки деятельности предприятий и регулировки законодательной базы.

– Судя по широкому спектру задач, экологу на нефтяном предприятии нужно постоянно учиться и расширять свои знания?

– Разумеется! Меняется законодательство, постоянно нужно быть в курсе событий, новые технологии тоже сами по себе применяться не будут. Специалисты «ЛУКОЙЛ-Коми», кроме постоянного внутрикорпоративного обучения, выезжают для повышения квалификации в другие города России.

– А вы осознанно выбрали профессию?

– По воле судьбы. Первое образование – учитель географии и биологии, но в поисках более высокого заработка устроился в «Комирыбвод» участковым инспектором Прилузского района. Дослужился до начальника отдела по воспроизводству ресурсов, занимался разведением мальков, работал с предприятиями по их выпуску, что, кстати, впоследствии пригодилось. Далее работал в отделе экологического контроля Минприроды Коми, а позже однокурсник пригласил на работу в ТПП «ЛУКОЙЛ-Усинскнефтегаз». Работа меня затянула, потому что возвращать природе первозданный вид – это творческий процесс. Коллектив замечательный, вместе мы охватываем широкий спектр обязанностей – от восполнения биоресурсов до реализации масштабной газовой программы. Всегда держимся вместе и готовы ко всему. Ведь известно, если на производстве что-то случается, первый камень летит в экологов. Однако привыкли, очень ценим все положительные изменения в сторону улучшения экологической ситуации в регионе. Когда получаешь позитивный результат от своего труда, хочется делать еще больше. Приятно, что руководство нас слушает, видит, идет навстречу.

Илья ГРИГОРЬЕВ

[bubble author=»» background=»#ddd» color=»» padding=»10px» border=»0″ type=»rounded»]

Среда обитания

«ЛУКОЙЛ-Коми» в 2007 году стал первым предприятием, которое провело акцию по зарыблению водоемов на территории региона. В рамках проекта по воспроизведению биоресурсов северных рек за восемь лет в акватории Печоры, Колвы, Сыни, Ижмы, Усы и Илыча было выпущено около миллиона мальков сига и хариуса.

По словам Владимира Костылева, прежде чем выпустить мальков на волю, «Комирыбвод» проводит огромную подготовительную работу. Ведется наблюдение за популяциями на водных объектах региона. Ихтиологи по возрасту рыб, количеству молоди и другим данным мониторингов строят кривую роста популяции, чтобы определить место будущего выпуска. Обязательно контролируется качество воды, чтобы мальки прижились. Сиг, например, заходит на нерест согласно биохимическим показателям водного объекта. Еще будучи мальком, он запоминает параметры среды обитания, в которой вырос, и поэтому воспроизвести потомство может только там.

При искусственном зарыблении всегда выпускается большое количество молоди, ведь выживают только 2–3 %, как и во время их естественного рождения.

[/bubble]