Как на Усе готовились решения Совмина СССР
Бывший управляющий трестом «Комибурнефть» Фаниль Хамитов, стоявший у истоков освоения нефтяных месторождений Усы и Возея, – личность для наших мест поистине легендарная. Всего каких-то полтора месяца назад Фаниль Зубаирович отметил очень значимую для себя дату – 40-летие с того дня, как он впервые ступил на землю Приполярья… Воспоминаниями ветерана-буровика мы завершаем цикл публикаций, посвященных 35-летию Усинского района.
БЫЛИ СБОРЫ НЕ ДОЛГИ
Когда в 60-е годы прошлого века геологоразведка подтвердила, что в районе нынешнего Усинска существуют огромные запасы «черного золота», руководство страны решило бросить на их освоение лучшие силы. Начиная, естественно, с буровиков.
В 1969 году в Министерстве нефтяной промышленности СССР были собраны, как принято говорить, молодые и перспективные руководители отрасли. Оказался среди них и Фаниль Хамитов – на то время главный инженер одной из башкирских контор бурения. Уже тогда за его плечами стояла отличная производственная школа, недаром Башкирию еще с 30-х годов прошлого века называли «вторым Баку».
После обстоятельного разговора с руководителем министерства Валентином Шашиным определились избранные, кому предстояло лететь на Усу. Причем по домам, чтобы собраться к отъезду, их не отпустили: время было дорого. Так и улетели, кто в чем был, прямо накануне Нового года.
А вскоре тот же самый Шашин уже на Усинском месторождении отдавал команду запустить одну из первых из построенных здесь скважин.
– Она дает фонтаном 1200 тонн нефти в сутки, – говорил министр, обращаясь к Фанилю Хамитову и геологу с Сахалина Остапу Шеремете. – Ну как, возьметесь организовать здесь нефтяную промышленность?
Да уж, умел убеждать этот мудрый руководитель-нефтяник. От одной только цифры дебита у присутствующих загорелись глаза. Конечно же, Хамитов и Шеремета остались. В городе Печоре, где располагалось управление трестом «Комибурнефть», обоим выделили квартиры. Но долго жить в них не получилось – нужно было налаживать производство непосредственно на Усе.
…МЕДВЕДИЦА УШЛА САМА
И вот уже Фаниль Хамитов – главный инженер, а Остап Шеремета – главный геолог только что созданного треста «Комибурнефть», который входил в состав Объединения «Коминефть».
Но прежде чем наладить производство, предстояло проделать огромный объем подготовительной работы. Остап Остапович занялся документацией по геологии, Фаниль Зубаирович – по бурению скважин, а также проектом строительства временного поселка на реке Усе, заявкой на поставку оборудования и материалов…
Зима стояла в самом разгаре, и нужно было, пока не поздно, завезти сюда многие тонны груза. Но вот беда: по тогдашним правилам, чтобы осуществить этот завоз, соответствующую заявку необходимо было оформить еще до начала работы зимников, то есть до ноября. Что делать?
Выручил тогдашний руководитель «Коминефти» Василий Лихолай, северянин со стажем и просто небезразличный человек. Благодаря своему авторитету он помог защитить заявку усинцев в союзном министерстве, да и от себя выделил несколько единиц техники, что состояла на балансе Объединения. Посодействовал Василий Константинович и с организацией базы комплектации в городе Печоре, куда стали свозить грузы со всей страны, а дальше, уже по зимнику или по воде, переправлять в рабочий поселок на Усе.
По словам Фаниля Хамитова, им вообще в то время сильно везло на отзывчивых и понимающих людей. Именно к таковым он относит руководителей из «Печорнефтеразведки» Василия Хорькова и Михаила Ардалина. Силами этого предприятия по всей Коми АССР и вплоть до Нарьян-Мара как раз строились зимники. Именно по такой дороге усинские буровики и перетащили сюда из Печоры первое свое капитальное здание – мастерскую. С нее-то пятнадцать рабочих при помощи старенького трактора-сваебойщика и начали строительство на территории уже нынешнего Усинска производственной базы, со вводом которой решились бы многие вопросы: от организации теплых стоянок для транспорта и хранения оборудования до ремонта бурового инструмента.
…Первый же сезон ознаменовался чрезвычайным происшествием: при невыясненных обстоятельствах пропал один из строителей базы – милиция его так и не нашла. Грешили на медведицу, которая, по слухам, обосновалась буквально в километре от мастерской. Однако рабочие упросили милиционеров зверя не трогать, и вскоре медведица ушла сама.
Но темпы строительства уже ничто не могло остановить. Параллельно отсыпали временную дорогу, которая впоследствии соединила причал на Усе и 100-ю буровую. После этого сразу стало легче с доставкой грузов.
«ПОЙДЕМ ХЛЕБ КУШАТЬ!»
Центром жизни в здешних местах в начале 70-х был крохотный временный поселок Болбан-Бож, лишь через год переименованный в Усинск. Так вот, туда, где сейчас расположен поселок Парма, в те годы завезли жилые вагончики, там построили щитовые бараки и прочие времянки. А людям, как известно, во все времена хотелось комфортно жить и нормально питаться. Обеспечивать же эти потребности приходилось, как ни странно, буровому тресту: у него были рабочие руки и техника. Да и как в таких вопросах откажешь?
В том же 1970-м Фаниля Хамитова очень озаботило снабжение рабочего поселка хлебом. До этого здесь уже стояла пекарня, но, чтобы работала печь, полтора-два десятка человек целыми днями пилили дрова. Построили другую печь, которая в качестве топлива использовала сырую нефть. Но хлеб в ней не пропекался. Позже стали каждый день возить по две тонны хлеба самолетом из Печоры, но и это не было выходом – транспорт сильно зависел от погоды.
Неожиданно решение подсказал первый секретарь обкома Коми АССР Иван Морозов, который, к слову, тоже очень много сделал для становления и развития Усинска. Мол, живет в Инте толковый печник – и сообщил адрес. Фаниль Зубаирович тут же вылетел за ним.
…Поначалу мастер на уговоры не поддавался, но при одном только упоминании имени Морозова сдался.
– Ну, раз сам Иван Палыч сказал – поеду, – заявил печник, имя которого сегодня в Усинске, к сожалению, вряд ли кто вспомнит.
Приехав на место, мастер сразу отогнал всех, в том числе и старавшегося помочь Хамитова, от печки и заперся в пекарне. А поселок замер в ожидании: сколько раз до этого привозили печников, поили их, кормили, щедро оплачивали работу, а все без толку. Интересно, как же будет теперь?
Этот же умелец за все время работы даже к еде не притронулся. И уже через полтора дня возник на пороге у Фаниля Зубаировича со словами: «Пойдем хлеб кушать!»
Так проблема была решена.
НА САМОСТРОЙ МАХНУЛ РУКОЙ
В том же 1970-м в поселке сдали первый продуктовый магазин, который назвали «Огуречный». В 1971-м в самые сжатые сроки построили первую школу, деревянную. Правда, несмотря на то, что здание охраняли днем и ночью, накануне 1 сентября в нем вспыхнул пожар – загорелся торец здания. На место происшествия сбежался весь народ, но как спасти школу, никто не знал – поблизости не было воды. Тут-то и помогла способность Фаниля Зубаировича быстро принимать правильные решения в сложной обстановке. Заметив стоящий рядом бульдозер и быстро отыскав в толпе человека, который мог бы им управлять, он приказал обрушить горящий торец. Огонь быстро погас, а здание строители восстановили буквально за два дня.
Параллельно трест «Комидорстрой», образованный в составе все того же Объединения «Коминефть», вел отсыпку дороги к тому месту, где ныне расположен Усинск; одновременно разрабатывался план застройки города. Но поселок на берегу Усы по-прежнему разрастался на глазах за счет самостроев.
– Помню, пытался я помешать лепить друг к другу хлипкие деревянные строения или хотя бы упорядочить этот процесс, – вспоминает Фаниль Зубаирович. – Но председатель поссовета Алла Босова меня не слушала: придет ночью с людьми, сколотят они сообща времянку – и нехитрое жилище готово. Попробуй потом убери! В конце концов я просто махнул на это рукой. Хороший человек была Алла Михайловна, искренне помогала людям…
А со временем назрела необходимость в детском саде. Дошло до того, что молодые работающие мамы, которым не на кого было оставить детей, стали приводить их в кабинет… Хамитова. Конечно, секретари руководителя первое время присматривали за ними. Но было ясно: со строительством садика затягивать нельзя.
ПАЛКИ В КОЛЕСА
Следует отметить, что из-за всех этих проблем «Комибурнефть» первые годы никак не могла выйти на плановые показатели. Впрочем, в Москве это не особенно и замечали. Прежде всего потому, что у тогдашнего руководства страны несколько поменялись приоритеты: главный акцент был сделан на разработку месторождений нефти в Западной Сибири.
Были и другие трудности. Например, в 1973-м, когда Фаниль Зубаирович уже возглавил «Комибурнефть», а в самом тресте, в Усинске, была создана контора бурения № 2 и обеспечивавшие ее деятельность вышкомонтажная и автотракторная конторы, строительно-монтажное управление, база комплектации в Печоре, участок водного транспорта и т.д. Тогда вопреки мнению руководства треста решением бюро обкома в обход первого секретаря Ивана Морозова усинскую контору бурения переименовали в управление буровых работ, часть упомянутых выше подразделений переподчинили «Коминефти», а водный транспорт – Печорскому речному пароходству. На путях встали 860 вагонов с грузами, поставленными для «Комибурнефти», разгружать которые стало просто некому, не говоря уже о дальнейшей транспортировке. Выездное бюро обкома под руководством одного из замов Морозова (опять же без ведома Ивана Павловича) решило разгрузить все на месте, то есть чуть ли не на голую землю, под ответственность Хамитова. Тот, конечно же, отказался, иначе дело дошло бы до полной остановки всех работ в Усинске до появления зимника.
К счастью, дело дошло до министра Шашина.
– Жди, завтра я буду у тебя с Косыгиным, – услышал вскоре в трубке Хамитов.
ПРИ ВЫСОЧАЙШЕМ ПОКРОВИТЕЛЬСТВЕ
…Сказать, что председатель Совета министров СССР Алексей Косыгин был человеком влиятельным, – значит ничего не сказать. Сложно представить себе, что чувствовали жители скромного рабочего поселка на Крайнем Севере, ожидая приезда второго лица государства, но при самой встрече не стушевались.
Алексей Николаевич осмотрел базу производственного обслуживания, заехал в поселок строителей, находившийся в паре километров от нынешнего города и состоявший из вагончиков, собрал вокруг себя жен рабочих. А те как на духу все ему выложили: о продовольствии, о тепле, о качестве питьевой воды, о снабжении электроэнергией и т.д. и т.п. На основе увиденного и услышанного товарищ Косыгин сразу же озадачил пятерых приехавших с ним союзных министров: ускорить строительство ГРЭС в Печоре и ЛЭП от этого города до Усинска, железнодорожной ветки Сыня – Усинск, аэродрома, дороги Усинск – Головные, улучшить снабжение и многое другое.
Рядом с главой кабинета министров стоял его помощник и записывал все эти указания, которые позже станут основой будущих постановлений Совмина СССР…
– Еще вопросы есть? – спросил Алексей Николаевич перед отлетом.
– Есть! – не постеснялся выступить Фаниль Хамитов. – Мы слышали, у вас есть два готовых домостроительных комбината и что один вы обещали отдать в Чили… А нельзя ли другой передать нам?
Косыгин посмотрел на министра нефтяной промышленности Шашина: ты, мол, надоумил? Но тот отрицательно замотал головой.
– Ему отдадим, запишите, – кивнул Косыгин на Хамитова и улетел.
В том же 1973 году комбинат завезли в Усинск и сразу же заложили здесь первую пятиэтажку.
Именно после этого визита на Усинск обратили внимание все ведомства огромной страны. И сразу развернулась стройка, масштабы которой здешним жителям даже и не снились.
«НЕТ СЕМЬИ – НЕТ РАБОТЫ»
И тогда у Усинского управления буровых работ развязались руки для выполнения своих непосредственных обязанностей. Остап Шеремета и Фаниль Хамитов взяли на вооружение разработанную знаменитым геологом Сергеем Дюсуше систему бурения разведочных скважин и переделали ее под скважины эксплуатационные. В революционной трактовке Хамитова-Шереметы предполагалось бурить первые 300-400 метров под трубу диаметром 325 мм, а дальше вплоть до проектной глубины – под трубу 146-миллиметровую. Начальнику «Коминефти» Василию Лихолаю идея эта поначалу очень не понравилась, но изобретатели пообещали в случае провала взять всю вину на себя. «Бог с вами, испытывайте!» – махнул рукой руководитель, конечно же, понимая: если что, влетит все равно ему.
…Первую скважину по этому методу пробурили за два месяца – в три раза быстрее проектного показателя. И в 1975 году усинское управление впервые выполнило производственный план, повторив этот результат и в 1976-м.
А у самого Фаниля Зубаировича наконец-то появилось чуть больше времени для семьи. Родных – жену Ирину, детей Рифа и Лилю – он привез сюда еще в 1971-м. Потому что уверен: если нет рядом семьи – нет и работы. Стал вывозить сына и его друзей на служебном авто (своего не было) обучать навыкам вождения. Причем как раз на то место в Парме, где сегодня находится автодром. А с дочкой даже удалось пару раз съездить в лес по грибы.
Казалось бы, жизнь полностью наладилась. Но вскоре Фаниль Зубаирович тяжело заболел и в 1977-м вынужден был поменять климат, вернуться вместе с семьей в Башкирию. Сильная воля, неустанные заботы жены и средства народной медицины помогли ему справиться с недугом, и до 1996 года он проработал в «Башнефти».
Сейчас Фаниль Хамитов на пенсии, живет в Уфе.
Дмитрий ЛАТКИН
На снимках из личного архива: Фаниль Зубаирович сегодня; В. Шашин (второй слева и далее по порядку), А. Косыгин, Ф. Хамитов и И. Морозов (Усинск, 1973 г.)