которые наука до сих пор не может объяснить
После пары сотен тысяч лет прыгания по большому синему шару, именуемому планетой Земля, мы довольно много выяснили о том, что же такое быть человеком, и даже посчитали, что знаем практически все о своем теле. Конечно, в этом отношении нам известно многое, но есть некоторые невероятно простые вопросы, на которые пока что нет достаточно убедительных ответов. Да, существуют догадки, теории, гипотезы, но когда доходит до дела, они ничего не объясняют.
Что такое боль?
Боль – неприятный, но универсальный человеческий опыт. Это одна из первых вещей, с которыми мы сталкиваемся в жизни, когда рождаемся, также этот опыт, вероятно, будет и одним из последних в нашей жизни.
Но что именно представляет собой боль? Как она работает? И неужели вы чувствуете то же самое, что и ваш сосед, который, по вашему мнению, заслуживает гораздо худшего?
Не переживайте – ответить на эти вопросы не может и наука. Все эти «яйцеголовые» ученые, которые разрабатывают лекарства от боли и назначают их вам, даже не могут договориться о том, что же такое боль.
Возможно, лучший способ это продемонстрировать – посмотреть на фибромиалгию, заболевание, которое лучше всего охарактеризовать как «У меня болит все». Нет никаких физических тестов, способных подтвердить наличие у вас этого заболевания. Не помогут также ни сканирование мозга, ни анализ крови, ни спиритический сеанс. Как же врачи диагностируют его? Ну, вы заполняете анкету. «У вас бывают боли в разных частях тела, которые врачи не могут объяснить? Да? Ну, тогда все ясно: у вас фибромиалгия». Спрашивается, а почему не одержимость демонами или инопланетянами?
Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) одобрило препараты для лечения этой болезни, потому что они, кажется, помогают, но никто не знает, почему, и вообще, есть ли она.
В общем, как изрек доцент психологии и неврологии Колорадского университета в Боулдере Тор Вейджер: «Сейчас нет никаких клинически приемлемых способов измерить боль и другие эмоции, кроме как спросить человека, как он себя чувствует».
Так как вы себя чувствуете сегодня?
Почему работает анестезия?
Анестезиология – поистине чудо современной науки, когда с помощью нескольких случайных химических веществ специалист-анестезиолог выключает определенные части вашего мозга. И когда вы об этом думаете, невольно становится не по себе: слишком много – и вы никогда не проснетесь, недостаточно – и вы будто переживете прошлую жизнь в качестве солдата Первой Мировой войны на операции, проведенной с помощью ножовки. Но что делают эти химические вещества? Как они взаимодействуют с вашим телом именно таким образом, чтобы был достигнут тот необходимый тонкий баланс? Оказывается, на сегодня наука этого не знает.
В принципе, анестезия разрабатывалась на протяжении последних сотен лет медицинскими работниками, которые говорили: «Вот, накачай этого парня вот этим и посмотри, что будет. Все еще кричит? Хорошо, попробуй что-нибудь из этого». Методом проб и ошибок врачи, наконец-то, научились достигать желаемого эффекта. Но на вопрос, почему те или иные вещества отправляют ваше сознание в спящий режим без полного его отключения, нет ясного ответа.
Основная причина того, почему трудно понять, как анестезия влияет на сознание, заключается в том, что наука на самом деле не знает, что такое сознание и как оно работает. Нет окончательного теста, который показал бы, что человек в данный момент что-то осознает – лучшее, что могут сделать анестезиологи, это посмотреть на наличие определенных мозговых волн, физических реакций и… чувствительности к боли. Но, как мы уже обсуждали, у науки нет способа определить, чувствуете ли вы боль. Так что, если вы недостаточно анестезированы – сумейте показать это врачам.
Почему мы смеемся?
Некоторые полагают, что смех – это сигнал о том, что предполагаемая угроза на самом деле не представляет реальную опасность. Кто-то считает, что это реакция на результат, отличающийся от ожидаемого. И те, и другие в какой-то степени правы, потому что никто не знает наверняка, почему мы смеемся. Однако мы знаем, что смех больше любой другой эмоциональной реакции влияет на все области нашего мозга, включая моторные. Но еще более удивительным является тот факт, что большая часть нашего смеха вообще не имеет отношения к комическим ситуациям. Исследования показали, что менее 20 процентов смеха происходит в результате чего-то смешного. Гораздо чаще мы прибегаем к нему, чтобы акцентировать безобидные высказывания, заполнить паузы в разговоре или потому, что наш сложный коварный план, наконец-то, начал приносить плоды.
Есть одна вещь, которую мы, наверное, знаем – как смех возник. А произошло это в ситуации, когда приматы задыхались во время тяжелых сессий щекотки. Это, конечно, подводит к неизбежному вопросу: «Но почему нам щекотно?», что приводит, в свою очередь, к неизбежному ответу: «Черт его знает».
Почему мы хорошо относимся друг к другу?
Если бы в дни наших охотников-собирателей, когда главное было – выжить, вы нашли посреди леса многоуровневый слоеный торт, последним, о чем бы вы подумали, это поделиться им с другими. Потому что это противоречило бы вашему собственному инстинкту выживания. Это ваш торт, и вы защищали бы его от всех желающих покуситься.
Оригинальные самоотверженные акты доброты были абсолютно не выгодны: чтобы передать свои гены, люди искали способных к выживанию партнеров, в то время как альтруизм ставил штамп эволюционного тупика, такого как жабры, хвосты и т. д.
Так как же альтруизм выжил? Вы уже догадались: неизвестно.
Ученые пытаются раскрыть это благородное движение души большую часть последнего века. В 1960-е годы некий Джордж Прайс даже разработал сложное математическое уравнение в попытке выяснить, как альтруизм мог выжить, когда он, кажется, неспособен для этого. Прайс был настолько поглощен своими исследованиями, что приглашал нуждающихся незнакомцев пожить в его квартире, пока он зацикливался на своей теореме, сидя в собственном кабинете. В конечном итоге, когда он понял, что ему больше нечего дать другим, он убил себя ножницами.
Почему некоторые из нас – левши?
Около 90 процента населения нашей планеты – правши, остальные 10 процентов, соответственно, – левши. Этот перекос является уникальным и наблюдается только у людей, в то время как другие существа в животном мире в значительной степени разделены поровну, если вообще показывают какое-либо предпочтение.
Почему мы такие разные? В конце концов, с мозгом у левшей все в порядке – их речью управляет левое полушарие, как и у правшей. Кроме того, у правшей часто доминирует левая нога, и наоборот, что свидетельствует о том, что предпочтение не распространяется на остальные части тела. Ученые пытались найти ответ с тех пор, когда левши, казалось бы, отделились от приличного общества, но до сих пор это остается загадкой.
Мы знаем, что леворукость – это генетическая черта, значит, ответственные за нее гены должны обладать неким преимуществом, чтобы распространиться дальше. Однако неясно, какого рода это преимущество. Поскольку общий процент левшей довольно низок, резонно было бы предположить, что мы видим последних представителей, обладающих этим признаком, который постепенно выводится из генофонда. Но это совершенно не так: исследования доисторических человеческих поселений показали, что процент левшей остался практически таким же, каким был на протяжении всей истории человечества.
Выходя за рамки леворукости, тот факт, что у нас вообще есть доминирующая верхняя конечность, также во многом остается загадкой. В то время, как мы делаем акцент на этом, парни в белых халатах ломают голову над общей асимметрией анатомии человека. Например, почему наши легкие по-разному расположены одно относительно другого: левое висит ниже, чем правое. И если похожее явление наблюдается и у человекообразных обезьян, то человеческий мозг почему-то выделяется какой-то особой и даже дикой асимметричностью. Впрочем, некоторые ученые считают, что эта асимметрия и является определяющим признаком, который делает нас людьми.