О мотивах и стимулах для развития корпоративной социальной ответственности в России, последних трендах и прогнозах с начальником Департамента общественных связей ПАО «ЛУКОЙЛ» Глебом Овсянниковым беседует директор Агентства социальной информации Елена Тополева.
– Стимулы для того, чтобы реализовать корпоративную социальную ответственность (КСО), у бизнеса могут быть разные. Некоторым компаниям важно признание со стороны государства. Чтобы высокопоставленные лица публично говорили, что КСО – это хорошо и правильно. Кто-то говорит, что стимулом могли бы быть налоговые льготы для благотворителей. А еще кто-то – что нужно появление нормативных документов в этой сфере. Несколько лет назад у нас была разработана концепция нефинансовой отчетности, которая предполагала постепенный переход госкомпаний и крупных негосударственных компаний на обязательную отчетность о КСО. Как вы относитесь к такого рода стимулам, какие из них, на ваш взгляд, могли бы сработать, а какие не нужны?
– Компаниям, конечно, нужна определенная мотивация. Тем более в кризисные времена. Признание, безусловно, – это важный стимул. Признание людей, живущих на тех территориях, на которых мы ведем свою деятельность. Мы работаем с природными ресурсами, а земля – это самое дорогое, что есть у человечества. Радует, что у нас есть такое признание и от общества, и от государства.
Отчетность же – это, в первую очередь, требование. В частности, к публичной компании, которая торгуется на бирже. Даже если бы нам не хотелось этого делать, мы все равно обязаны. Некоторые формы нашей отчетности существовали и до того, как мы вышли на биржу, так как считали, что это наша обязанность как бизнеса.
Наличие льгот – это всего лишь некая дополнительная мотивация, дополнительное признание от общества и государства. Но это никак не может быть связано с продолжением, сокращением или расширением наших программ в области КСО. Даже если будут сокращаться объемы программ КСО, то отсутствие льгот здесь будет ни при чем.
– А если отчетность станет обязательной, то вас это уже не испугает…
– Нет.
– Я помню, как полтора года назад на одной из конференций мы обсуждали введение обязательной отчетности. Там предполагалось, что крупные частные компании должны только к 2020 году начать предоставлять обязательные отчеты. Некоторые тогда сказали, что они делают это уже сейчас. К сожалению, этот важный документ затерялся где-то в бюрократических коридорах. Мы не знаем, куда он делся. Мне кажется, что это был неплохой документ.
– Было бы действительно неплохо, это взбодрило бы компании. Многие из них, особенно крупные, и так занимаются этим, но это бы их «отформатировало». Люди лучше бы поняли, ради чего они трудятся. В конечном счете, бизнес и государство работают для того, чтобы улучшить жизнь россиян. Это нужно осознать.
– Я очень боялась, что с наступлением сложных экономических времен и из-за усложнения международных отношений часть тех стимулов, которые раньше действовали на компании и заставляли их проявлять свою корпоративную социальную ответственность, перестанут работать. Компании снизят обороты КСО, перестанут выпускать отчеты. Но пока что я этого не замечаю. Хотя многие говорят, что они вынуждены снизить количество средств, направляемых на социальные проекты. Как обстоит дело у вас и каков ваш прогноз по отрасли?
– Мы специально не мониторили ситуацию в нашей отрасли. Но я уверен, что на этот год все останется на прежних, запланированных уровнях. Не будет заметно драматического снижения. Следующий год – это уже предмет для особого исследования. Как известно, государство все-таки приняло решение увеличить фискальную нагрузку на компании, прежде всего на нефтяников.
В частности, ЛУКОЙЛ в 2015 году не сокращал программы по КСО. Что будет в следующем году, мы еще будем оценивать. Может быть, у каких-то компаний есть фиксированный процент средств, которые они тратят на благотворительность. У нас такого нет. Все программы по КСО верстаются до того, как мы получаем отчетность за предыдущий год. Могут ли они претерпеть изменения? Да, могут.
– Если представить, что у вас все замечательно, никаких новых налогов, больше прибыли, и вы захотели направить больше ресурсов в сферу КСО. Куда бы вы вложили их прежде всего?
– Помогли бы государству. Мы работаем во многих регионах России, знаем их проблемы. Хорошо общаемся с местными властями, местными НКО. Они приходят к нам со своими проблемами. И мы бы, конечно, направили средства на дополнительные проекты.
Пакеты наших программ делятся на традиционную благотворительность и социальные инвестиции – своего рода формула «сохранить и приумножить». Мы оказываем помощь детским садам, больницам и в то же время финансируем социальные проекты, которые осуществляются вместе с региональными и муниципальными властями, представителями общественности. Ведь федеральные власти не в состоянии дойти до каждого поселка, до которого можем и доходим мы.
– Наиболее устойчивый эффект от социального инвестирования получается, когда власть не просто одобряет проект, но и вкладывает свои ресурсы, а потом все заинтересованные стороны – власть, бизнес и НКО – вместе решают, как развивать его дальше. Вам удается добиваться подобного синергетического эффекта?
– Такие проекты тоже есть. Хотя их не так много по сравнению с проектами, которые мы берем на себя полностью. Большинство из них контролируются нами «от и до».
Есть, например, проект «Красный чум»: медики летают по северным регионам и оказывают помощь, обследуют местное население. Он осуществляется совместно с органами власти.
В тесном сотрудничестве с заинтересованными сторонами с 2002 года реализуем наш грантовый конкурс социальных и культурных проектов. Мы создали конкурсную комиссию, в которую входят все стейкхолдеры: компания, власти и общественность. Они совместно отбирают проекты. Это происходит уже в 15 регионах.
– Многие компании, которые хотят проводить аналогичные конкурсы в регионах своего присутствия, жалуются на то, что нет достаточного количества заявителей. Вы не сталкивались с проблемой нехватки инициативных людей, организаций, проектов?
– Я бы посоветовал этим компаниям проводить правильный пиар своего мероприятия. Нужно делать это загодя, разъяснять людям.
– Меняются ли ваши подходы к корпоративной социальной ответственности, совершенствуются ли методы, конкретные механизмы? Когда несколько лет назад я была в Англии, меня удивило, что местные компании призывают своих сотрудников стать частью КСО. Например, дают им дни, когда сотрудники во время рабочего дня занимаются общественно полезной деятельностью, помогают каким-то НКО. Тогда мы думали, что в России такое появится не скоро, но это выросло очень быстро. И стимулом стал как раз предыдущий кризис, который заставил компании экономить. И у нас стало быстрыми темпами развиваться корпоративное волонтерство, а сейчас, в частности, – корпоративное донорство.
– У нас все креативные ноу-хау реализуются, в основном, в регионах. Там люди изобретают новые формы поддержки, новые формы «внешнего» КСО. Если говорить о «внутреннем» КСО, то здесь еще очень много резервов. Многие участвуют в донорских акциях, за что им полагаются два выходных дня. Это то же самое, что и с налоговыми льготами для компаний: это не элемент шантажа, но приятно, что государство заметило тебя. Это как государственная награда.
– Меня волнует тот факт, что «узок круг» этих «пионеров КСО». Он очень медленно расширяется. Я недавно была на Курильских островах, на острове Итуруп, где с удивлением обнаружила компанию, вокруг которой вертится вся местная жизнь. Но мы о ней ничего никогда не слышали. Ее сотрудники говорят, что им некогда заниматься пиаром. Получается, что у нас очень мало историй успеха, а ведь хороший пример заразителен. Нужно, чтобы компании не только занимались КСО, но и рассказывали об этом.
– Это болезненная тема для всех компаний. Добро, с одной стороны, должно быть замечено, с другой стороны, тот, кто его делает, как правило, считает нескромным пиариться. По-моему, нужно относиться к пиару добра не как к самохвальству, а как к нормальному желанию поделиться важным опытом с другими людьми.
[bubble author=»» background=»#ddd» color=»» padding=»10px» border=»0″ type=»rounded»]
У нас все креативные ноу-хау реализуются, в основном, в регионах. Там люди изобретают новые формы поддержки, новые формы «внешней» корпоративной социальной ответственности
[/bubble]